Интервью для Музыкальной Машины


Ирландец Рамон Гарви и немец Гомеш были музыкантами-одиночками, мечтавшими найти пристанище в каком-нибудь коллективе. Они познакомились в 1998 году на одном из курортов Германии и во время разговора «за жизнь» решили положить начало будущей группе. Набрав еще трех музыкантов — Зеби, Уве и Фила, в 1999 году ребята укомплектовывают состав группы, и на свет появляется Reamonn — ирландско-немецкая команда интеллектуалов современной поп-музыки.
«Музыкальная Машина» взяла интервью у Рамона и Фила после выступления Reamonn на фестивале Beach Party, где ребята представили свой новый альбом «Dream No. 7».

ММ: Как вам понравилась эстонская аудитория?
Рамон: Удивительные люди. В Эстонии, России и Польше зрители принимают выступление «на ура», искренне выражают свои эмоции. Для западных артистов Восточная Европа–это неразгаданный секрет, который таит в себе массу приятных сюрпризов.
Фил: А я слышал, что Эстония похожа на Финляндию...
ММ: В смысле — люди флегматичные и «непробиваемые»?
Фил: Вот-вот, я так примерно и думал. Но оказалось совсем наоборот. В Финляндии люди более сдержанные, а здесь у вас настоящие тусовщики!
ММ: Вы делаете различие между родной немецкой и зарубежной публикой?
Рамон: Конечно, разница огромная. Мы только что выступали в Германии, где люди уже давно хорошо нас знают. И вот мы здесь, в Эстонии, где о нас не знают почти ничего, за исключением наших песен «Be Angeled» и «Supergirl», которые известны во всей Европе. Это совсем иное ощущение. Наша задача–убедить слушателей в том, что мы играем хорошую музыку, и сделать их фанатами Reamonn.
ММ: Вам всегда удается завести публику?
Рамон: Пока что это удавалось. Ведь аудитория–это такая же важная часть шоу, как и группа, которая выступает. Наша музыка создана для того, чтобы люди танцевали и хорошо проводили время. А если люди просто будут сидеть и хлопать в ладоши, то... что ж, мне тогда тоже придется усесться на сцене и умолкнуть.
Фил: Однажды мы давали концерт в 11 часов утра, и публика была такой сонной, что нам никак не удавалось их «растолкать». Но мы спели шесть своих бойких песен, устроив аудитории что-то вроде утренней гимнастики.
ММ: Как вам удается совмещать бурный ирландский нрав с немецкой стабильностью и щепетильностью?
Рамон (хохочет от души): Да наши немцы совсем не вписываются в классический немецкий образ! Немцы считаются пунктуальными, техничными, аккуратными, а ирландцы–безбашенными и непостоянными пьянчугами. У нас все не так: четверо немцев, у которых ветер в голове, и один ирландец, который пытается их всех организовать. Я постоянно командую: «Все, хорош дрыхнуть, залезай в автобус и поехали на репетицию». Я им как мама и папа. Мы вместе уже несколько лет, успели хорошо сработаться и притереться друг к другу. Все выкладываются на 150 процентов. Ради музыки мы забросили все: свои семьи, своих девушек, стабильный образ жизни. Если кто-то не будет отдавать себя музыке целиком, ничего хорошего не выйдет.
ММ: Вы остались верны своей звукозаписывающей компании Virgin Records, даже когда на вас посыпалась масса более выгодных предложений. Почему?
Фил: Музыканты меняют рекорд-компанию, когда бывают ею недовольны. Нас все устраивает в отношениях с Virgin Records. Мы делаем то, что нам по душе: пишем музыку и, главное, много выступаем.
ММ: Вы любите давать живые концерты?
Рамон: Ради этого мы и занимаемся музыкой.
ММ: Песня «Supergirl» была написана о какой-то конкретной девушке?
Рамон: Да, конечно. Ведь у каждого человека есть своя «супердевушка». Это может быть мама, сестра, невеста... или жених. У меня тоже есть супердевушка, которую я очень люблю. Вот я и написал о ней песню.
ММ: Но вы же сами сказали, что ради музыки пожертвовали личной жизнью?
Рамон: Ну... это было примерно так: «Прощай, дорогая, я вернусь годика через два». На самом деле мы возвращаемся домой на пару дней ежемесячно. Но эти два дня очень важны для каждого из нас, чтобы повидать свою семью и свою любимую. У нас еще все впереди, ведь мы так молоды.
Александра МАНУКЯН


назад
Сайт создан в системе uCoz